Неточные совпадения
Утром помощник градоначальника,
сажая капусту, видел, как обыватели вновь поздравляли друг друга, лобызались и проливали слезы. Некоторые из них до того осмелились, что даже подходили к нему, хлопали по
плечу и в шутку называли свинопасом. Всех этих смельчаков помощник градоначальника, конечно, тогда же записал
на бумажку.
Лили тоже стала проситься к нему, и мать передала ее ему; он
посадил ее
на плечо и побежал с ней.
Бросив лопату, он сел к низкому хворостяному забору и
посадил девочку
на колени. Страшно усталая, она пыталась еще прибавить кое-какие подробности, но жара, волнение и слабость клонили ее в сон. Глаза ее слипались, голова опустилась
на твердое отцовское
плечо, мгновение — и она унеслась бы в страну сновидений, как вдруг, обеспокоенная внезапным сомнением, Ассоль села прямо, с закрытыми глазами и, упираясь кулачками в жилет Лонгрена, громко сказала...
Выстрел повторился. Она рванулась, но две сильные руки за
плеча посадили ее
на лавку. Она посмотрела
на Райского с ног до головы и тряхнула головой от ярости.
— Лупи его,
сажай в него, Смуров! — закричали все. Но Смуров (левша) и без того не заставил ждать себя и тотчас отплатил: он бросил камнем в мальчика за канавкой, но неудачно: камень ударился в землю. Мальчик за канавкой тотчас же пустил еще в группу камень,
на этот раз прямо в Алешу, и довольно больно ударил его в
плечо. У мальчишки за канавкой весь карман был полон заготовленными камнями. Это видно было за тридцать шагов по отдувшимся карманам его пальтишка.
Поселились они с матерью во флигеле, в саду, там и родился ты, как раз в полдень — отец обедать идет, а ты ему встречу. То-то радовался он, то-то бесновался, а уж мать — замаял просто, дурачок, будто и невесть какое трудное дело ребенка родить!
Посадил меня
на плечо себе и понес через весь двор к дедушке докладывать ему, что еще внук явился, — дедушко даже смеяться стал: «Экой, говорит, леший ты, Максим!»
Мать молча тянула его за руку к столу, и наконец ей удалось
посадить Андрея
на стул. А сама она села рядом с ним
плечо к
плечу. Павел же стоял перед ним, угрюмо пощипывая бороду.
Ввел ее князь, взял
на руки и
посадил, как дитя, с ногами в угол
на широкий мягкий диван; одну бархатную подушку ей за спину подсунул, другую — под правый локоток подложил, а ленту от гитары перекинул через
плечо и персты руки
на струны поклал. Потом сел сам
на полу у дивана и, голову склонил к ее алому сафьянному башмачку и мне кивает: дескать, садись и ты.
Но уж тут Степан Трофимович так и вцепился в него: он схватил его за
плечи, круто повернул назад в комнату и
посадил на стул. Липутин даже струсил.
И сосну
на плечо взвалил,
А
на другое для совета
Злодея брата
посадил...
Xлынов. Эй, молодцы,
посадите господина Курослепова
на дрожки! А ежели мы в нем настоящей крепости не найдем,
посадим напротив него молодца и будет держать за
плечи до самого дому. (Хочет итти).
Князь после того пошел к Жиглинским. Насколько дома ему было нехорошо, неловко, неприветливо, настолько у Елены отрадно и успокоительно. Бедная девушка в настоящее время была вся любовь: она только тем день и начинала, что ждала князя. Он приходил… Она
сажала его около себя… клала ему голову
на плечо… по целым часам смотрела ему в лицо и держала в своих руках его руку.
— Это ты пойдёшь к чёрту, — не сердито сказал Алексей, приподнял её за
плечи,
посадил, потряс и указал
на дверь...
Вечером во Мценске меня к матери
посадили в заскрипевший по снегу возок, а затем Филипп Агафонович, держа меня
на плече, тискался в соборе сквозь густую толпу народа. Помню, как хромой, знакомый нам, городничий крикнул Филиппу Агафоновичу. «Вот ты старый человек, а дурак! ребенка
на такую тесноту несешь». Помню, как тот же Филипп Агафонович вынес меня обратно
на паперть и сказал; «Постойте, батюшка, минуточку; я только мамашу…».
Сергей обнял молодую хозяйку и прижал ее твердую грудь к своей красной рубашке. Катерина Львовна только было шевельнула
плечами, а Сергей приподнял ее от полу, подержал
на руках, сжал и
посадил тихонько
на опрокинутую мерку.
Приведя девушку к себе в опочивальню, боярыня
посадила ее
на свою кровать и крепко сжала ее руками за
плечи.
При виде атлетической фигуры Вельчанинова претендент мигом стушевался; торжествующий Павел Павлович простер ему вслед свой кулак и завопил в знак победы; тут Вельчанинов яростно схватил его за
плечи и, сам не зная для чего, стал трясти обеими руками, так что у того зубы застучали. Павел Павлович тотчас же перестал кричать и с тупоумным пьяным испугом смотрел
на своего истязателя. Вероятно не зная, что с ним делать далее, Вельчанинов крепко нагнул его и
посадил на тротуарную тумбу.
Трилецкий. Merci. (Бьет по
плечу Венгеровича.) Вот как нужно жить
на этом свете!
Посадил беззащитную женщину за шахматы да и обчистил ее без зазрения совести
на десять целкачей. Каково? Похвально?
Адмирал не отрывал глаз от бинокля, направленного
на катер, и нервно вздергивал и быстро двигал
плечами. Положение катера беспокоило его. Ветер крепчал; того и гляди, при малейшей оплошности при повороте катер может перевернуться. Такие же мысли пробежали в голове капитана, и он приказал старшему офицеру
посадить вельботных
на вельбот и немедленно идти к катеру, если что-нибудь случится.
По лицу доктора лились целые потоки пота. Наконец, он изловчился, подхватил Оню и при общем смехе
посадил ее к себе
на плечо.
И вдруг взгляд её упал
на странную фигурку, стоявшую перед окном, Это был мальчик лет двенадцати, смуглый, черноволосый, с лукаво бегающим во все стороны взором. Он смотрел во все глаза
на Тасю и смеялся. Что-то неприятное и отталкивающее было в его лице. Видя, что сидевшая
на подоконнике девочка обратила
на него внимание, он запустил руку в карман и, вытащив оттуда что-то серое и маленькое,
посадил к себе
на плечо. Тася увидела, что это был совсем ручной серенький мышонок.
У крыльца рядом с кучером стоял знакомый цоцкай, Илья Лошадин, без шапки, со старой кожаной сумкой через
плечо, весь в снегу; и лицо было красное, мокрое от пота. Лакей, вышедший, чтобы
посадить гостей в сани и укрыть им ноги, посмотрел
на него сурово и сказал...
Бор-Ростовский,
посадив к себе
на плечи моего сынишку, носится галопом по коридору, к полному восторгу маленького принца.
Егор Никифоров подошел к лежавшему, опустился перед ним
на колени, приподнял его и
посадил, прислонив к своему
плечу.
Посажу на козлы кучера, чтоб было два аршина в
плечах, с черною, как смоль, бородою, поставлю двух молодцов
на запятки, в галунах, да прокатимся с невестушкой под вербами.
Немчина Антона
посадили в черную избу; голове его не уцелеть
на плечах.
Чуть только
на другой день выглянуло
на небе солнышко и Пустыриха, по заведенному порядку, тронулась с поводаркой в побор, Пизонский схватил оставшихся дома девочек,
посадил их в плетушку, подцепил ее своим кушаком за
плечи и с длинным костылем в руке зашагал своими длинными ногами к городу.
Он осторожно отвел
плечо,
на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно
посадил ее
на кресло.
Не успел он опомниться, барыня простыню
на плече лошадиной бляхой скрепила,
посадила его
на высокий табурет, винт подвинтила… Вознесся солдат, будто кот
на тумбе, — глазами лупает, кипяток к вискам приливает. Дерево прямое, да яблочко кислое…
Он смотрел
на нее и молчал. И, совершенно безумная от этой надменной безответственности, ужасаясь, теряя соображение, как перед каменной глухой стеною, девушка схватила его за
плечи и с силою
посадила на кровать. Наклонилась близко, к самому лицу, к самым глазам.